Рухнет ли Эйфелева башня? И если рухнет, то когда именно? — диалог в духе совершеннейшего Гоголя случился недавно во французской прессе.Расторопный еженедельник «Марианна» задался таким вопросом, когда в распоряжении редакции попали сразу несколько отчетов, касающихся состояния знаменитого парижского монумента. Едва ли не чемпиона по количеству туристов — со всеми этими смотровыми площадками, роскошным и дорогущим рестораном и прочим tutti quanti. Все это — чтобы выманить побольше денежных знаков у легковерных туристов и туристок. Увидеть, так сказать, Париж, и потратиться.В заметке цитируются аж три доклада, составленных в 2010-м, 2014-м и в 2016 годах. И если в первом специалисты пытаются сдержать тревогу, то последний звучит по-настоящему алармистски. Именно в нем названы по меньшей мере 70 несущих деталей конструкции, где наблюдаются не только изношенность металла, не только так называемая его усталость, но и практически сожранные коррозией участки крепящих стальных балок.Тут, конечно, городским властям стоило бы взять голову в свои первоклассно наманикюренные и ухоженные ручки и начать реставрационные работы — настоящие, а не те, что заключаются в помахивании кисточками, но не тут-то было. Градоначальница Анн Идальго, социалистка, левачка и, разумеется, поклонница всего экологического, тратила деньги на что угодно, только не на спасение национального монумента, знаменитого на весь мир, ставшего символом. И Парижа. И Франции.Она их тратила на многочисленных нелегалов и их устройство, сопровождаемое, естественно, пособиями и вспомоществованиями, а также на организацию — вполне открытую и официальную — особых центров, где наркоманы и токсикоманы могли получить свою дозу запрещенных веществ под наблюдением медиков. В рамках солидарите и фратерните, но за счет налогоплательщиков.А если раздавались голоса тех, кто с подобным не был согласен, кто подписывал петиции, чтобы наркоши и нелегалы не шастали под окнами добропорядочных граждан или вблизи школ, их обладателей разумеется, объявляли фашистами, реакционерами, да и просто мерзавцами.Собственно, парижский муниципалитет действовал при полном благословении центральных властей — таким образом, приоритеты политики были не только обозначены, но и подтверждены щедрыми бюджетными ассигнованиями.Кстати, о деньгах. И о том, на что они тратятся.Сегодня всякий, попавший в Париж, как и в любой другой крупный город и Франции, и Европы, стоит ткнуть пальцем в карту, с удивлением обнаружит себя в окружении, например, не убиравшегося много дней мусора. Или, засидевшись в ресторане или кафе, выйдет в практически полную темень. Потому что городское освещение отключено. В целях экономии. Либо он или она услышит от простодушного официанта, что за карманами, сумками и прочим багажом (даже за наручными часами) нужно следить, не спуская со своего имущества глаз ни на секунду.Связь между нелегалами и наркоманами упомянута, разумеется, не будет никогда, но и без пояснений очевидно, что мелкие кражи и воровской уличный промысел придают когда-то безопасным и чистым европейским городам черты столь чтимого прогрессистами урбанистического постмодерна. Назовем это «новым шармом» и вернемся к «Железной даме», как еще принято называть Эйфелеву башню.С коррозией, жрущей ее, намерены бороться сугубо французским способом: новыми покрасочными работами. На них отпустили около 60 миллионов евро. Для полномасштабной реставрации эта сумма — как слону дробинка, но дальше и больше щедроты не идут.Главное, чтобы к Олимпиаде, которая через два года должна открыться в Париже, краска просохла.Кстати, про Игры. Событие, которое, как говорит французский президент, поможет «Франции ярко сиять во всем мире».Про сияние пока судить трудно, но антисияние — оно уже тут как тут.Судя по заявке, которая была одобрена в свое время МОК, сильно вкладываться в строительство новых стадионов и прочих спортивных сооружений страна — колыбель всех либерте — не сильно стремится. Зато акцент делали на «невероятную транспортную структуру, удобную и инклюзивную», а также на приведение в порядок разнообразных промышленных зон.Что касается транспорта, то начальники этого профильного цеха уже сообщили: нового комплекса большого парижского метро к началу Игр не будет. Потому что просто не успеют вовремя. Получится не вовремя, а с опозданием минимум на два года. Причины — работа тяжела, а тяжело работать еще сложнее. Чай, не Москва, где ветки-красотки подземного транспорта лезут практически как грибы после дождя. Удобно, чисто, безопасно, без перебоев. Те, кто хотя бы раз проехался парижской подземкой, навсегда сохранит в памяти чудовищно неудобные пересадки, бесконечную грязь на перронах и, разумеется, все то же неповторимое амбре, которое издают клошары. И как можно забыть вечные забастовки по разным поводам, теоретически — чтобы досадить работодателям, но наказывают почему-то эти борцы за свободу и справедливость исключительно пассажиров.О том, как во Франции отлично умеют организовывать крупные спортивные состязания, болельщики английского «Ливерпуля» и фанаты мадридского «Реала» вместе со всем «цивилизованным миром» увидели в конце мая — до, во время и после матча любимых команд в финале Лиги чемпионов. Хорошо, что они оттуда выбрались живыми. Кстати, это мероприятие, по-воровски уведенное у России и Санкт-Петербурга, тоже проводилось с целью показать французское сияние во всем мире.Знаменитая и ставшая уже жупелом «инклюзия» — модное иностранное слово означает возможность доступа к транспорту и на состязания людям с ограниченными возможностями и особыми потребностями — от сияющего состояния тоже весьма далека. Пока к таким вот инклюзивным маршрутам и сооружениям относится не более трех (трех!) процентов из уже имеющегося, уже реконструированного или заново построенного.Ну а если к этому прибавить граффити, которые шустрые жители «социально сложных» кварталов и предместий нанесли на все или почти все свободные поверхности рядом с той же Эйфелевой башней или с роскошным отелем поблизости, то тот самый блеск, о котором твердит Макрон, сдобренный мощной дозой аромата «Амбре клошара», предстанет настоящим праздником всех пяти чувств. От обоняния до осязания. Но сияя.Как просияла раскрашенная (но проржавевшая) в цвета украинского флага Эйфелева башня вечером в День взятия Бастилии. Почему, зачем, для чего, кому это нужно, кроме как пиарщикам, вновь (и за деньги, понятно) предложившим парижской градоначальнице этот ход, — такие вопросы общество, уныло считающее последние евроценты после всех повышений цен и абсолютно беспрецедентной инфляции, не задает.Хорошо уже то, что «Железная дама» в самый кульминационный момент не грохнулась на головы зевакам. Ее покрасят по надцатому разу, чтобы по-прежнему приносила деньги.Что касается национальных ценностей, национальных символов, национальной гордости
— то это все растворилось в химерическом сиянии глаз наркоманов, которые спешат за бесплатной дозой.И в том, что цвета чужого флага украшают монумент страны в день ее главного праздника. Вряд ли можно найти, даже если искать долго и упорно, более жестокий и болезненный символ нынешнего французского (несомненно, в целом и европейского тоже) декаданса.
Рухнет ли Эйфелева башня? И если рухнет, то когда именно? — диалог в духе совершеннейшего Гоголя случился недавно во французской прессе.Расторопный еженедельник «Марианна» задался таким вопросом, когда в распоряжении редакции попали сразу несколько отчетов, касающихся состояния знаменитого парижского монумента. Едва ли не чемпиона по количеству туристов — со всеми этими смотровыми площадками, роскошным и дорогущим рестораном и прочим tutti quanti. Все это — чтобы выманить побольше денежных знаков у легковерных туристов и туристок. Увидеть, так сказать, Париж, и потратиться.В заметке цитируются аж три доклада, составленных в 2010-м, 2014-м и в 2016 годах. И если в первом специалисты пытаются сдержать тревогу, то последний звучит по-настоящему алармистски. Именно в нем названы по меньшей мере 70 несущих деталей конструкции, где наблюдаются не только изношенность металла, не только так называемая его усталость, но и практически сожранные коррозией участки крепящих стальных балок.Тут, конечно, городским властям стоило бы взять голову в свои первоклассно наманикюренные и ухоженные ручки и начать реставрационные работы — настоящие, а не те, что заключаются в помахивании кисточками, но не тут-то было. Градоначальница Анн Идальго, социалистка, левачка и, разумеется, поклонница всего экологического, тратила деньги на что угодно, только не на спасение национального монумента, знаменитого на весь мир, ставшего символом. И Парижа. И Франции.Она их тратила на многочисленных нелегалов и их устройство, сопровождаемое, естественно, пособиями и вспомоществованиями, а также на организацию — вполне открытую и официальную — особых центров, где наркоманы и токсикоманы могли получить свою дозу запрещенных веществ под наблюдением медиков. В рамках солидарите и фратерните, но за счет налогоплательщиков.А если раздавались голоса тех, кто с подобным не был согласен, кто подписывал петиции, чтобы наркоши и нелегалы не шастали под окнами добропорядочных граждан или вблизи школ, их обладателей разумеется, объявляли фашистами, реакционерами, да и просто мерзавцами.Собственно, парижский муниципалитет действовал при полном благословении центральных властей — таким образом, приоритеты политики были не только обозначены, но и подтверждены щедрыми бюджетными ассигнованиями.Кстати, о деньгах. И о том, на что они тратятся.Сегодня всякий, попавший в Париж, как и в любой другой крупный город и Франции, и Европы, стоит ткнуть пальцем в карту, с удивлением обнаружит себя в окружении, например, не убиравшегося много дней мусора. Или, засидевшись в ресторане или кафе, выйдет в практически полную темень. Потому что городское освещение отключено. В целях экономии. Либо он или она услышит от простодушного официанта, что за карманами, сумками и прочим багажом (даже за наручными часами) нужно следить, не спуская со своего имущества глаз ни на секунду.Связь между нелегалами и наркоманами упомянута, разумеется, не будет никогда, но и без пояснений очевидно, что мелкие кражи и воровской уличный промысел придают когда-то безопасным и чистым европейским городам черты столь чтимого прогрессистами урбанистического постмодерна. Назовем это «новым шармом» и вернемся к «Железной даме», как еще принято называть Эйфелеву башню.С коррозией, жрущей ее, намерены бороться сугубо французским способом: новыми покрасочными работами. На них отпустили около 60 миллионов евро. Для полномасштабной реставрации эта сумма — как слону дробинка, но дальше и больше щедроты не идут.Главное, чтобы к Олимпиаде, которая через два года должна открыться в Париже, краска просохла.Кстати, про Игры. Событие, которое, как говорит французский президент, поможет «Франции ярко сиять во всем мире».Про сияние пока судить трудно, но антисияние — оно уже тут как тут.Судя по заявке, которая была одобрена в свое время МОК, сильно вкладываться в строительство новых стадионов и прочих спортивных сооружений страна — колыбель всех либерте — не сильно стремится. Зато акцент делали на «невероятную транспортную структуру, удобную и инклюзивную», а также на приведение в порядок разнообразных промышленных зон.Что касается транспорта, то начальники этого профильного цеха уже сообщили: нового комплекса большого парижского метро к началу Игр не будет. Потому что просто не успеют вовремя. Получится не вовремя, а с опозданием минимум на два года. Причины — работа тяжела, а тяжело работать еще сложнее. Чай, не Москва, где ветки-красотки подземного транспорта лезут практически как грибы после дождя. Удобно, чисто, безопасно, без перебоев. Те, кто хотя бы раз проехался парижской подземкой, навсегда сохранит в памяти чудовищно неудобные пересадки, бесконечную грязь на перронах и, разумеется, все то же неповторимое амбре, которое издают клошары. И как можно забыть вечные забастовки по разным поводам, теоретически — чтобы досадить работодателям, но наказывают почему-то эти борцы за свободу и справедливость исключительно пассажиров.О том, как во Франции отлично умеют организовывать крупные спортивные состязания, болельщики английского «Ливерпуля» и фанаты мадридского «Реала» вместе со всем «цивилизованным миром» увидели в конце мая — до, во время и после матча любимых команд в финале Лиги чемпионов. Хорошо, что они оттуда выбрались живыми. Кстати, это мероприятие, по-воровски уведенное у России и Санкт-Петербурга, тоже проводилось с целью показать французское сияние во всем мире.Знаменитая и ставшая уже жупелом «инклюзия» — модное иностранное слово означает возможность доступа к транспорту и на состязания людям с ограниченными возможностями и особыми потребностями — от сияющего состояния тоже весьма далека. Пока к таким вот инклюзивным маршрутам и сооружениям относится не более трех (трех!) процентов из уже имеющегося, уже реконструированного или заново построенного.Ну а если к этому прибавить граффити, которые шустрые жители «социально сложных» кварталов и предместий нанесли на все или почти все свободные поверхности рядом с той же Эйфелевой башней или с роскошным отелем поблизости, то тот самый блеск, о котором твердит Макрон, сдобренный мощной дозой аромата «Амбре клошара», предстанет настоящим праздником всех пяти чувств. От обоняния до осязания. Но сияя.Как просияла раскрашенная (но проржавевшая) в цвета украинского флага Эйфелева башня вечером в День взятия Бастилии. Почему, зачем, для чего, кому это нужно, кроме как пиарщикам, вновь (и за деньги, понятно) предложившим парижской градоначальнице этот ход, — такие вопросы общество, уныло считающее последние евроценты после всех повышений цен и абсолютно беспрецедентной инфляции, не задает.Хорошо уже то, что «Железная дама» в самый кульминационный момент не грохнулась на головы зевакам. Ее покрасят по надцатому разу, чтобы по-прежнему приносила деньги.Что касается национальных ценностей, национальных символов, национальной гордости — то это все растворилось в химерическом сиянии глаз наркоманов, которые спешат за бесплатной дозой.И в том, что цвета чужого флага украшают монумент страны в день ее главного праздника. Вряд ли можно найти, даже если искать долго и упорно, более жестокий и болезненный символ нынешнего французского (несомненно, в целом и европейского тоже) декаданса.
Источник:
