Содержание
- Подписывать или не подписывать
- Защитник генерала и адвокат из Абакана
- Все в суд
- Правительство велело молчать
- Несуществующая практика
Сведения, установленные в ходе предварительного расследования, могут быть преданы гласности лишь с разрешения следователя (дознавателя и др.) и только в том объеме, в каком им будет это признано допустимым. Следователь (дознаватель и др.) вправе разрешить опубликование или оглашение данных предварительного расследования только в случае, если разглашение таковых не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов субъектов уголовного процесса. Причем, прежде чем принять решение о возможности разглашения данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства, необходимо получить согласие последних на это. По общему же правилу данные предварительного расследования не подлежат разглашению.
Следователь (дознаватель и др.) обязан обеспечивать сохранение в тайне приобщенной к делу корреспонденции от лиц, не имеющих отношения к производству дознания, следствия, судебному разбирательству по данному делу .
См.: Инструкция о порядке изъятия, учета и хранения и передачи вещественных доказательств по уголовным делам, ценностей и иного имущества органами предварительного следствия, дознания и судами от 18 октября 1989 г. N 34/15.
Следователь (дознаватель и др.) предупреждает потерпевшего (ч. 7 ст. 42 УПК РФ), гражданского истца (ч. 6 ст. 44 УПК РФ), защитника (ч. 3 ст. 53 УПК РФ), гражданского ответчика (п. 2 ч. 3 ст. 54 УПК РФ), свидетеля (ч. 9 ст. 56 УПК РФ), эксперта (ч. 6 ст. 57 УПК РФ), специалиста (ч. 4 ст. 58 УПК РФ), переводчика (ч. 5 ст. 59 УПК РФ), понятого (ч. 4 ст. 60 УПК РФ), представителей потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, законных представителей, поручителей, залогодателей, лиц, привлекаемых к опознанию, внешне похожих на опознаваемого, и некоторых других лиц о недопустимости разглашения без соответствующего разрешения ставших им известными данных предварительного расследования, о чем у них берется подписка, с предупреждением об ответственности в соответствии со ст. 310 УК РФ.
Статья 310 УК РФ не дает перечня лиц, которых можно предупреждать о недопустимости разглашения без соответствующего разрешения ставших им известными данных предварительного расследования. Уголовно наказуемым деянием является разглашение данных предварительного расследования лицом, предупрежденным в установленном законом порядке о недопустимости их разглашения, если оно совершено без согласия следователя (дознавателя и др.).
С точки зрения русского языка “разгласить” означает “рассказав, сделать известным всем (то, что должно охраняться в секрете)” . В уголовно-процессуальном смысле разглашением следует считать сообщение сведений о предварительном расследовании пусть даже и одному лицу, если, конечно, это лицо не имеет права знать соответствующую информацию или же разглашение не было согласовано с должностным лицом (органом), в чьем производстве находится уголовное дело.
См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка: 57 000 слов / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 18-е изд., стереотип. М.: Рус. яз., 1986. С. 559.
Разглашение данных, о котором идет речь в анализируемой норме права, противоправно, в какой бы форме (устно, письменно, лично, через какое-либо иное лицо и т.п.) оно ни было осуществлено.
Не является разглашением сообщение данных предварительного расследования в жалобе и (или) ходатайстве (заявлении), которые участником уголовного процесса были направлены в органы (должностным лицам), уполномоченные на их рассмотрение.
Под данными предварительного расследования понимается информация:
– о ходе предварительного расследования (порядке, субъектах, времени и др. производства процессуальных действий);
– о содержании, ходе и результатах следственного действия, в котором гражданский ответчик принимал участие;
– полученная от участников процессуальных действий, в которых гражданский ответчик принимал участие;
– иная относящаяся к предварительному расследованию информация.
Не является данными предварительного расследования та информация, которой лицо располагало до совершения преступления, в рамках уголовно-процессуального производства, по которому оно является субъектом уголовного процесса.
В ч. 2 ст. 161 УПК РФ говорится о данных, ставших участнику уголовного судопроизводства “известными”. Возникает вопрос: какие сведения можно считать лицу известными? Данные о содержании, ходе и результатах процессуального действия, в котором он принимал участие, бесспорно, известны участнику уголовного процесса. Вся остальная информация, которая может быть отнесена к известным лицу данным, станет таковой лишь при констатации наличия нескольких условий.
Во-первых, содержание данной информации или же способ ее получения должны указывать участнику уголовного процесса на то, что предусмотренный ст. 161 УПК РФ запрет касается и этих сведений.
Во-вторых, полученная лицом информация, которую он не вправе распространять, должна быть четко определенной. Иначе говоря, он должен знать, что именно, когда произошло и кто принимал в этом участие. Если участнику уголовного процесса стало известно, что кто-то когда-то у кого-то произвел обыск, разглашение такой информации не может для него иметь неблагоприятных последствий. Сообщая эти сведения кому-либо, он не нарушает требования возложенной на него обязанности, так как сам точно не знает, где, когда и у кого было произведено изъятие.
В-третьих, законодатель пишет о данных, ставших ему известными. Соответственно, если сведения стали известны не ему лично, участник уголовного процесса не может нести ответственность за разглашение такой информации.
И, наконец, в-четвертых. Участник уголовного судопроизводства не вправе разглашать лишь ту информацию, которая ему стала известна в связи с участием в производстве по уголовному делу. Иначе говоря, если бы он не принял участие в уголовно-процессуальном производстве, то соответствующей информацией не обладал бы. Если же этими сведениями человек по роду своей профессиональной или иной деятельности располагал бы и без привлечения его к участию в уголовном процессе, такого рода данные не могут быть отнесены к тем, о которых идет речь в ст. 161 УПК РФ, к данным предварительного расследования, которые недопустимо разглашать.
Из рассматриваемой характеристики сведений, которые участник уголовного судопроизводства не вправе разглашать, следует также отнести то обстоятельство, что к таковым не могут быть причтены одни лишь результаты его умозаключений, без собственно сведений, полученных им в связи с участием в производстве по уголовному делу.
Итак, лицо не вправе разглашать вышеуказанные данные предварительного расследования, если оно было об этом предупреждено в порядке, установленном ст. 161 УПК РФ. Соответственно, когда процедура предупреждения участника уголовного судопроизводства не соответствовала правилам, закрепленным в ст. 161 УПК РФ, он будет считаться не предупрежденным о неразглашении данных предварительного расследования. Когда же процедура соблюдена, но “предупреждение” имело место после того, как лицо разгласило сведения, оно также не может считаться лицом, нарушившим требования ст. 161 УПК РФ.
Процедура предупреждения участника уголовного судопроизводства о неразглашении данных предварительного расследования следующая. Следователь (дознаватель и др.) сначала устно предупреждает лицо о недопустимости разглашения вышеуказанных сведений без разрешения на то должностного лица (органа), в производстве которого находится уголовное дело. Затем должностное лицо (орган), в производстве которого находится уголовное дело, у участника уголовного судопроизводства об этом берет подписку с предупреждением об ответственности в соответствии со ст. 310 УК РФ.
Следует помнить, что после такого предупреждения ставшие участнику уголовного судопроизводства известными в связи с участием в уголовно-процессуальной деятельности данные предварительного расследования могут быть преданы гласности лишь с разрешения следователя (дознавателя и др.) или суда (судьи) и только в том объеме, в каком последними будет признано это допустимым, если разглашение не противоречит законным интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и (или) законных интересов участников уголовного судопроизводства. В то же время следует иметь в виду, разглашение данных о частной жизни других участников уголовного судопроизводства всегда остается недопустимым без получения на то согласия последних.
5.10. Недопустимость разглашения данных предварительного расследования
Рассмотрим, пожалуй, одно из самых латентных, нераспознаваемых общественно опасных деяний, которые в практике выявляются крайне редко, однако на самом деле носят не просто распространенный, а широкомасштабный характер, причиняя громадный вред интересам правосудия и другим охраняемым законом объектам. Но в силу ряда причин, даже "лежа на поверхности", признаки этого преступления крайне редко заставляют правоприменителя адекватно реагировать на них. Практика возбуждения уголовных дел против адвокатов по статье 310 УК РФ, по данным настоящего исследования, отсутствует.
Читайте также:Поручение следователя о производстве отдельных следственных действий
Правовую, бланкетную основу уголовно — правового запрета, сформулированного в статье 310 УК, составляют нормы уголовно — процессуального закона.
В соответствии с ч. 2 ст. 53 УПК РФ защитник не вправе разглашать ставшие ему известными в связи с осуществлением защиты данные предварительного расследования, но только в случае, если он был об этом заранее предупрежден в порядке, установленном статьей 161 настоящего Кодекса. В статье прямо указано, что за разглашение данных предварительного расследования защитник несет ответственность в соответствии со статьей 310 УК РФ.
Согласно ст. 161 УПК РФ данные предварительного расследования не подлежат разглашению (ч. 1). Исключением являются только случаи, когда следователь, дознаватель, в чьем производстве находится уголовное дело, либо надзирающий прокурор разрешат такое разглашение, однако только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Дополнительно, помимо согласия указанных должностных лиц, если данные относятся к частной жизни участников уголовного судопроизводства, их разглашение возможно только с согласия последних (ч. 3).
Прокурор, следователь или дознаватель предупреждают участников уголовного судопроизводства, в том числе и защитника, о недопустимости разглашения без соответствующего разрешения ставших им известными данных предварительного расследования, о чем у них берется подписка с предупреждением об уголовной ответственности по статье 310 УК РФ (ч. 2 ст. 161 УПК РФ).
Необходимо отметить, что, в отличие от ранее действовавшей статьи 139 УПК РСФСР, когда закон предписывал предупреждать участников уголовного судопроизводства только "в необходимых случаях" и соответственно сам субъект расследования решал, когда такой случай наступал, в новом УПК требование о предупреждении сформулировано без всяких оговорок. Полагаю, это означает, что следователь, прокурор и дознаватель во всех случаях всех без исключения участников, в том числе и защитника, обязан предупреждать о недопустимости разглашения каких-либо данных предварительного расследования. Можно возразить, что в статьях о порядке проведения конкретных следственных действий (допроса, очной ставки, опознания и др.), равно как и в общих правилах производства следственных действий (ст. 164 УПК РФ), прямо такое требование не сформулировано. Однако полагаем, что требование ст. 161 УПК РФ имеет общий, а не специальный характер. Именно поэтому подписка о неразглашении данных предварительного расследования введена в Приложения к УПК РФ как отдельный документ (за N 20) и должна быть взята у участника процесса отдельно, то есть помимо содержания протокола следственного действия.
Во всяком случае, нет никаких препятствий к тому, чтобы Генеральная прокуратура, другие правоохранительные ведомства в своих приказах и указаниях по применению УПК РФ требовали от субъектов расследования именно такого применения закона. Это положение имеет весьма важное значение для нейтрализации незаконного противодействия со стороны защитника и других участников процесса.
Поскольку ни ст. 310 УК, ни уголовно — процессуальный закон не определяют перечень данных, которые не могут быть разглашены, к ним следует относить все без исключения сведения, имеющие отношение к расследованию конкретного дела. То есть не имеют значения для квалификации преступления такие обстоятельства, как то, что указанная информация была в той или иной мере общедоступна или полностью "закрыта", составляла или нет государственную и иную охраняемую законом тайну, могла или не могла быть получена из других источников, помимо предварительного расследования (адресное бюро, история болезни из лечебного учреждения и т.п.), находится ли дело в досудебной (судебной) стадии или уже полностью закончено производством. Необходимо лишь доказать, что разглашенная без разрешения информация была получена субъектом именно в результате его участия в предварительном расследовании.
Однако при оценке преступности конкретных действий необходимо учитывать критерий малозначительности деяния (ч. 2 ст. 14 УК РФ), причинен ли вред основному объекту — интересам правосудия и предварительного расследования.
Думается, что к данным, не подлежащим разглашению, то есть к предмету данного преступления, относятся не только закрепленные в протоколах и иных документах результаты, но и сам факт производства следственных и иных процессуальных действий, их процессуальное содержание, порядок, обстоятельства проведения.
Так, преступлением следует признать разглашение без разрешения защитником данных о том, кто участвовал в проверке показаний на месте, как выглядели участники, о чем говорили, что делали, даже если эти беседы и действия не были зафиксированы в протоколе следственного действия. К не подлежащим разглашению сведениям следует отнести и данные о перспективах расследования, следственных ситуациях, версиях и результатах их как процессуальной, так и непроцессуальной проверки. Очевидно, что такие сведения могут быть получены, например, в ходе бесед со следователем, оперуполномоченным, иными лицами, имеющими непосредственное отношение к делу, они могут быть подслушаны, что называется, "под дверью" кабинета следователя и т.п. В литературе встречаются мнения и о еще более широкой трактовке предмета данного преступления. Так, В.Н. Кудрявцев полагает, что если те или иные сведения сообщило само лицо, которое затем их разглашает (например, свидетель), то состав преступления все равно имеет место, если это лицо дало подписку о неразглашении таких данных .
———————————
Постатейный комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. А.В. Наумова. М., 1996. С. 423.
Таким образом, если защитник разглашает даже показания собственного подзащитного, которые тот дал на предварительном следствии, разумеется, не без согласования со своим адвокатом, то такие действия, помимо нарушения Закона об адвокатуре, профессиональной этики, при наличии соответствующих условий также могут быть квалифицированы по ст. 310 УК РФ. Перечень таких данных можно продолжить. Однако в условиях отсутствия легального толкования формулировки "данные предварительного расследования", отсутствия разъяснений Пленума Верховного Суда РФ и СССР правоприменители вправе широко трактовать ее значение.
Однако не будет лишним повторить, что необходимыми и важными критериями квалификации данного преступления являются степень общественной опасности конкретных деяний защитника, степень вреда, причиненного интересам правосудия, предварительного расследования, критерии малозначительности деяния (ч. 2 ст. 14 УК РФ).
Совершенно недопустимы попытки привлечь к уголовной ответственности защитника, например, только за то, что он в самых общих выражениях, как говорится, "без имен и фамилий", посоветовался с более опытным коллегой о том, как наиболее эффективно законными средствами защитить своего клиента. Если разглашение соответствующих данных в ходе разговора двух адвокатов не представляет общественной опасности, если к тому же следователь выявил это разглашение и изобличил адвоката исключительно с целью "вывести неудобного защитника из дела", то к ответственности надо привлекать этого следователя, а не его процессуального противника.
Однако, если в приведенном примере адвокат советуется с более опытным коллегой о том, как незаконными, аморальными средствами реализовать линию защиты, при этом "делится", например, сведениями о личности свидетелей, потерпевших, излагает их показания, подробности тактики расследования и прочее — есть все основания привлечь недобросовестного защитника к ответственности, поскольку эти его действия наносят существенный вред интересам правосудия, а также законным интересам граждан и др.
Достаточно четкие критерии привлечения защитника к ответственности в подобного рода ситуациях предлагает Ю.Ф. Лубшев: "Разглашением являются те случаи, когда полученные адвокатом сведения становятся известными хотя бы одному постороннему лицу. Иногда адвокату требуется посоветоваться с коллегами. Их нельзя отнести к посторонним. Однако и в этом случае нужно стремиться к сдержанности, НЕ НАЗЫВАТЬ ДЕЛА, ФАМИЛИИ КЛИЕНТА ИЛИ СУДЬИ И Т.П. (выделено мной. — Ю.Г.) Надо избегать разглашения лишних сведений. Аналогичное положение должно быть и при обсуждении результатов проверки работы адвоката на заседании президиума или в юридической консультации и т.п." .
———————————
Лубшев Ю.Ф. Адвокатура в России: Учебник. М., 2001. С. 268.
В отличие от преступлений, предусмотренных статьями 306, 307, 308 УК РФ, к уголовной ответственности за данное посягательство может быть привлечено только то лицо, которое предупреждено следователем, дознавателем или прокурором о недопустимости разглашения такой информации без разрешения. Это еще один довод в пользу того, что соответствующую расписку необходимо брать с защитника уже с момента его вступления в любое уголовное дело.
Читайте также:При проверке налоговыми органами деятельности фирмы пегас
Примеров разглашения данных предварительного расследования со стороны адвокатов в следственной практике более чем достаточно. Многие из них уже приведены ранее, что говорит о том, что преступное разглашение очень часто совершается в совокупности с другими основными, а также и сопутствующими адвокатскими преступлениями.
Следует лишь вкратце перечислить их основные способы:
1. Передача данных о свидетелях, потерпевших членам ОПГ (ОПС), сообщение их места жительства. При этом адвокат понимает, что эти данные будут использованы преступниками для подкупа, понуждения к даче заведомо ложных показаний либо для похищения или даже убийства. То есть помимо разглашения налицо признаки соучастия в самых различных сопутствующих преступлениях (ст. ст. 309, 311, 307, 308, 294, 105, 126 УК РФ и др.).
2. Участие адвоката в допросе свидетеля (ст. 189, ч. 5 УПК РФ) и передача сведений, полученных на допросе, подозреваемому (обвиняемому) по делу, иным заинтересованным лицам, для целей защитительной деятельности или вопреки им.
3. Ознакомление посторонних лиц (родственников, друзей и близких обвиняемого, других защитников по делу и др.) с копиями процессуальных документов, официально полученных этим защитником или его подзащитным. Это могут быть копии постановления о привлечении в качестве обвиняемого, об избрании меры пресечения, копии обвинительного заключения или обвинительного акта (п. 2 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), копии принесенных по уголовному делу жалоб и представлений (п. 19 ч. 4 ст. 47 УПК РФ).
Особенно опасным может быть ознакомление защитником посторонних лиц с материалами уголовного дела, полную копию которого вправе получить адвокат после окончания предварительного расследования (п. 7 ч. 1 ст. 53 УПК РФ), если следователь не ограничил выдачу этих копий и выписок. Поскольку у опытного адвоката в личном архиве может храниться множество томов копий уголовных дел, в которых он участвовал в качестве защитника, то возникает соблазн использовать их по меньшей мере для распространения опыта, обучения и т.п.
4. Разглашение сведений о показаниях обвиняемых, свидетелей и других процессуальных лиц для "согласования" позиций с соучастниками преступника, находящимися на свободе, с другими адвокатами, защищающими обвиняемых по тому же уголовному делу.
5. Передача адвокатом своему подзащитному (чаще всего арестованному) содержания показаний свидетелей и потерпевших, других обвиняемых, результатов выемок, обысков и других следственных действий, данных о вещественных доказательствах, результатах проверки и оценки доказательств и т.п., которые ему (защитнику) стали известны не только в ходе следственных действий с его участием, но и из бесед с причастными лицами, с коррумпированными работниками правоохранительных органов и т.п.
6. Передача из СИЗО и в обратном направлении записок, писем, иных посланий, содержащих информацию о расследовании дела. Не может быть квалифицирована как преступное разглашение передача записок от обвиняемого из СИЗО с просьбами, не касающимися расследования (принести продукты, теплые вещи и проч.) .
———————————
Хотя это является нарушением законодательства о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых. См. ст. 25 Федерального закона от 15.07.95 N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", в ред. от 25.10.2001.
7. Передача обвиняемому, другим заинтересованным лицам сведений о следственных версиях, результатах их проверки, предупреждение о планируемых обысках, выемках, иных следственных действиях, сведений о направленных следователем запросах о предоставлении тех или иных документов, характеристик, справок и т.п.
Те или иные сведения могут быть получены недобросовестным адвокатом не только в результате участия в процессуальных действиях, не только от коррумпированных следователей, дознавателей или оперативников (что бывает очень часто), не только от "болтуна" в нашей среде, который, как известно, "находка для шпиона". Утечка информации может стать результатом подслушивания разговоров, телефонных и иных переговоров, в том числе и путем применения специальных технических средств, путем наблюдения с применением тех же средств за членами следственной группы, оперуполномоченными,
Елена Шмараева анализирует судебную практику по делам о разглашении данных предварительного следствия
«Прямо сейчас сижу и пишу объяснение в Адвокатскую палату Москвы. Следствие, видимо, решило бить по всем фронтам: сюда прислали письмо, в котором требуют лишить меня статуса. Одновременно, насколько я знаю, доследственная проверка ведется», — рассказал «Медиазоне» адвокат Сергей Жорин, представляющий интересы основателя автомобильного сообщества «Смотра.ру» Эрика Китуашвили, более известного как Давидыч.
О проверке по статье 310 УК — разглашение данных предварительного следствия — Жорин узнал не от следователей, а из публикации LifeNews: «Меня пока никуда не вызывали». Он настаивает, что ничего секретного не разглашал, а лишь комментировал официальные сообщения МВД и ход открытого судебного заседания. «Подписку о неразглашении данных следствия я не дал, вот они и разозлились. Но как я могу давать подписку, когда пресс-служба говорит, что у Давидыча там десять эпизодов, а этого просто нет! Я же должен его защищать. Дайте мне просто делать свою работу!» — кипятится Жорин.
Подписывать или не подписывать
Подписка, о которой говорит адвокат, предусмотрена статьей 161 УПК — «Недопустимость разглашения данных предварительного расследования». Давший ее участник уголовного судопроизводства обязуется сообщать любые данные о расследовании «лишь с разрешения следователя, дознавателя и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым».
В декабре 2014 года Конституционный суд принял решение по жалобе обвинявшегося в убийстве москвича Петра Пятничука, который заявил, что статья 161 УПК нарушает его право на защиту. И хотя в определении КС говорилось о том, что жалоба не может быть принята к рассмотрению и конституционные права Пятничука не нарушены, суд сделал важное разъяснение — статья 161 УПК не обязывает обвиняемого или подозреваемого давать подписку о неразглашении. Но в отношении адвокатов таких исключений КС не сделал.
«Подписка о неразглашении — это та самая форма, в которой следователь “предупреждает о недопустимости разглашения сведений”. А в статье 310 УК идет речь об ответственности за разглашение сведений лицом, “предупрежденном в установленном законом порядке”. Адвокаты, желая избавить себя от этих ограничений, могут также отказываться от подписки. Но следователи в этом случае придумали такой ход: составляют акт об отказе от подписи — и тогда защитник считается уже формально предупрежденным. И хотя обвинение будет несколько сложнее сформулировать, возможность привлечь адвоката к ответственности в этом случае есть», — говорит адвокат Иван Павлов из «Команды 29» — неформального объединения юристов и журналистов, борющихся в судах за свободу получения и распространения информации.
Если следствие установит, что адвокат был предупрежден и все же разгласил данные расследования «без согласия следователя или лица, производящего дознание», статья 310 предусматривает для него наказание в виде штрафа, обязательных или исправительных работ, либо ареста на срок до трех месяцев.
Защитник генерала и адвокат из Абакана
400 часов обязательных работ — такое наказание по статье 310 назначила в феврале 2015 года мировой судья участка №7 города Абакана Татьяна Канзычакова. Подсудимый — адвокат Владимир Дворяк, защищавший бывшего главу отдела кадров МЧС Хакасии Вячеслава Титова. Дворяк сфотографировал протоколы допросов, которые оглашались в суде, где решался вопрос об аресте Титова, и у себя в кабинете показал их не участвующим в процессе людям — в частности, главе МЧС республики Андрею Фирсову. Эти материалы доказывали факт принуждения его доверителя к даче показаний высокопоставленным сотрудником УФСБ Хакасии и следователем, настаивал адвокат.
Как только против Дворяка возбудили дело, он был отстранен от защиты Титова. «Доследственная проверка никак не ограничивает адвоката в работе. Обвинительный приговор является основанием для прекращения статуса. А вот уголовное дело само по себе не является основанием для отстранения от дела, но следователь может вывести адвоката из-за конфликта интересов», — объясняет адвокат Павлов.
Письмо в поддержку адвоката Дворяка подписали более 40 адвокатов Хакасии, в том числе президент республиканской Адвокатской палаты Александр Марушан. Жалобы на приговор Дворяку направляли его коллеги из разных регионов, но он устоял и в апелляционной и в кассационной инстанции.
Читайте также:Распоряжение о возложении обязанностей на время больничного
В апреле 2014 года адвокат молодого генерал-майора МВД Бориса Колесникова, арестованного вместе со своим начальником генерал-лейтенантом Денисом Сугробовым, Георгий Антонов провел пресс-конференцию. Как позже свидетельствовали в суде журналисты, ничего принципиально нового они от Антонова не узнали — сказанное им было скорее комментарием к фабуле предъявленного Колесникову и его подельникам обвинения. Но не прошло и месяца, как адвоката отстранили от защиты высокопоставленного сотрудника МВД, возбудив против него уголовное дело по статье 310.
В апреле 2015 года мировой судья участка №100 Замоскворецкого района Москвы признал Антонова виновным и приговорил к штрафу в размере 65 тысяч рублей, тут же амнистировал и освободил от наказания. Юрист пытался обжаловать приговор, но безуспешно.
Все в суд
Тогда Антонов принял решение добиваться справедливости в Конституционном суде. В своей жалобе он потребовал признать противоречащей основному закону саму статью 310: «Оспариваемые нормы предоставляют, с одной стороны, широкие возможности для стороны обвинения убеждать общественность в виновности обвиняемого, с другой стороны, эти же нормы лишают возможности сторону защиты аргументированно опровергать в публичном пространстве доводы своих оппонентов».
Аналогичную жалобу в КС подал и адвокат Дворяк, обжалуя как неконституционные статьи 161 УПК и 310 УК. «В моем деле речь идет не столько о разглашении данных следствия, сколько о том, что я разгласил данные о совершении следователем и сотрудником ФСБ преступления», — подчеркивал адвокат.
Интересы Антонова и Дворяка представлял Рамиль Ахметгалиев из «Агоры», который в жалобе обращал внимание суда на то, что сложившаяся практика отбирать подписку о неразглашении у адвокатов и преследовать их уголовно противоречит принципу состязательности сторон: ведь следствие со своей стороны комментирует ход и результаты расследования дел с обвинительным уклоном и расставляет акценты по собственному усмотрению.
Почти одновременно с коллегами в Конституционный суд обратились адвокат Дмитрий Динзе, представлявший интересы крымского режиссера Олега Сенцова, и адвокат Иван Павлов, защищающий обвиняемых в госизмене бывшего сотрудника отдела церковных связей Московского патриархата Евгения Петрина и радиоинженера Геннадия Кравцова. Динзе в жалобе подчеркивал, что отбираемая подписка лишает защиту права на самостоятельный сбор доказательств — ведь обращаясь к независимому эксперту, адвокат разглашает данные следствия.
«Я считаю, что сам институт неразглашения — достаточно важный, и в отличие от многих моих коллег и даже Конституционного суда придерживаюсь мнения, что есть такие дела, по которым даже подозреваемых и обвиняемых можно ограничивать в распространении сведений. Весь вопрос в том, кто это должен делать, — конечно, не следователь, а суд. И во-первых, эти обязательства должны налагаться в равной мере на защиту и на следствие. А во-вторых, судья должен определять объем ограничений — это должен быть конкретный и определенный перечень запрещенных для разглашения сведений. Сейчас же формально можно признать разглашением данных следствия что угодно, включая оглашенные в суде материалы или данные о том, что состоялось то или иное следственное действие», — объясняет свою позицию адвокат Павлов.
6 октября 2015 года Конституционный суд отказался принять к рассмотрению жалобы Динзе и Дворяка, 27 октября того же года — жалобы Павлова и Антонова, посчитав требование статьи 161 УПК об отобрании подписки законным, так как в ходе процесса должны быть защищены не только права обвиняемого, но и других лиц. Что же касается статьи 310 УК, то суд указал: уголовные дела по ней должны возбуждаться не во всех случаях нарушения подписки, а в зависимости от сути разглашенных сведений и степени причиненного таким разглашением вреда.
Правительство велело молчать
Еще до вынесения «отказных» определений КС, о проблеме привлечения адвокатов к уголовной ответственности за разглашение сведений высказалась Федеральная палата адвокатов России, заявив о своей «обеспокоенности» и призвав на помощь Совет при правам человека при президенте России. Представители адвокатского сообщества, в том числе и осужденный адвокат Дворяк, весной 2015 года несколько раз выступали в СПЧ.
В июле 2015 года в Госдуму внесли законопроект об изменении статьи 161 УПК. Депутаты от «Справедливой России» Александр Агеев, Валерий Гартунг и Олег Михеев предлагали обязать следователей и дознавателей, во-первых, мотивировать свое решение об ограничении участника судопроизводства в распространении данных следствия, во-вторых, указывать исчерпывающий перечень не подлежащих разглашению сведений и срок такого запрета, и в-третьих, предупреждать об ответственности по статье 310 УК.
«Может ли идти речь о законности, равноправии и состязательности сторон, если каждый следователь волен использовать пробел в законодательстве исключительно как рычаг давления, умышленно связывая стороне защиты руки», — говорилось в пояснительной записке к проекту закона.
Но попытка регламентировать действия следователей при отобрании подписки встретила жесткий отпор в правительстве и профильном комитете Госдумы. В официальном отзыве, подписанном зампредом правительства Сергеем Приходько, говорится об «общем правиле недопустимости разглашения данных предварительного расследования» — которому по смыслу противоречат любые исчерпывающие перечни. «Запрет на разглашение данных предварительного расследования по своему смыслу должен распространяться на весь период уголовного судопроизводства вплоть до вступления в законную силу приговора, прекращения уголовного дела либо до соответствующего разрешения следователя или дознавателя», — говорится в документе.
Правовое управление Госдумы также дало на проект отрицательное заключение, а Комитет по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству рекомендовал его отклонить, что и было сделано 27 января 2016 года.
Несуществующая практика
«Если бы у следователей были доказательства, то жаловаться на адвоката, “прессовать” его через СМИ и заводить дела не было бы смысла», — рассуждает о проводящейся в отношении него доследственной проверке адвокат Жорин.
«Попытки привлечь защитника по статье 310 сродни попыткам допросить его в качестве свидетеля или каким-то еще образом вывести из дела, — констатирует адвокат Павлов. — Но предсказать, к чему приведут эти попытки, трудно ввиду отсутствия практики по таким делам».
Чаще всего следствие ограничивается проверками, угрозами и намеками: так, в апреле 2014 года проверяли известного новосибирского адвоката Александра Баляна, представляющего интересы экс-губернатора области Василия Юрченко, но ход делу дан не был. В июле 2015 года пресс-секретарь СК Владимир Маркин обвинял во «внеправовых действиях» — публикации материалов вопреки запрету следователя — адвокатов Надежды Савченко, но этим заявлением все и ограничилось. Кстати, на одного из адвокатов Савченко Марка Фейгина заявление по статье 310 писали еще в ходе процесса по делу Pussy Riot, но следственных действий не последовало.
Согласно данным статистики, опубликованной Судебным департаментом при Верховном суде России, в период с 2009 по 2014 года по статье 310 УК были осуждены два человека — один в 2012 году по дополнительной квалификации (то есть он обвинялся в более тяжких преступлениях, а также по 310 статье) и один по основной. Этот осужденный был в 2010 году приговорен к штрафу. Еще одного человека судили в 2014 году, но оправдали.
По статистике за первое полугодие 2015 года, за разглашение данных следствия судили одного человека (также по дополнительной квалификации), но дело было прекращено. Интересно, что ни осужденный в феврале Дворяк, ни признанный виновным и амнистированный в апреле Антонов в сводные таблицы Судебного департамента не попали.
В 2016 году, почти одновременно с сообщением о проверке адвоката Жорина, стало известно о деле по статье 310 УК в отношении Михаила Трепашкина — адвоката Сергея Мурашкина из Минюста, который был арестован по делу «Оборонсервиса». Трепашкин заявил, что ему вменяют в вину данное в феврале интервью об уголовном деле, и уверен, что следствие разозлилось на критику с его стороны.
Раз в неделю наши авторы делятся своими впечатлениями от главных событий и текстов
Источник:
